Живём. Как можем. Как не можем - тоже живём. Зачем? Нет, скорее "почему?". Слишком много гордости. Умереть - слабость. Значит, будем жить. Плеваться и истериковать, погружаться по уши в депрессию, сходить с ума, влюбляться без ответа и ссориться с лучшими друзьями - но ни за что не облегчать себе жизнь радикальным путём. И потом, легче не станет. Легко в те десять секунд, когда сердце замедляет свой стук и в убийственном изумлении перестаёт гнать кровь, а душа - если она есть - отлетает от тела наверх, сокрушённо качая призрачной головой. Легко в момент смерти. А дальше - новая жизнь, новая тяжесть, новый изнуряющий марафон, вечный бег к недостижимому финишу в тщетной надежде на золотой кубок. Кто его видел? Кто и когда разговаривал с победителем?!
Миф. Но - миф утешительный. Стимул. Бежать всё равно придётся, а цель необходима, чтобы окончательно не сойти с ума. Причём чем менее реальная цель, тем лучше: ты никогда её не увидишь, а следовательно, никогда в ней не разочаруешься. Поэтому иудаизм, буддизм и тому подобные религии, которые никому не удалось постичь в полном размере, так привлекают людей. Ведь пока ты не закончил произведения, не отошёл назад, чтобы окинуть результат труда придирчивым взглядом, ты не в состоянии оценить, плохо или же хорошо твоё творение; ты не можешь разочароваться в том, чего не понимаешь до конца - только отчаяться и сойти с прямого пути на пыльную обочину, усесться по-турецки на выщербленный камень и молча предаваться размышлениями о никчёмности - своей или же всего этого мира, без сомнения, виновного во всём, что происходит, происходило и будет происходить с твоей судьбой.
Философия. А голова пуста. Совсем. Полностью. Ни единой мысли. Только пустота, и пустые слова, проворно цепляющиеся один за другого, плетя ровную, гладкую и такую пустую канву повествования. Как там? "Суета сует"? "Дыхание дыханий" - поскольку дыхание недолговечно, как человеческая жизнь, даже несмотря на то, что она кажется иногда такой чудовищно, так страшно, до дрожи в руках страшно длинной, - ложь, фальшь, самообман, мы пришли ненадолго, и уйдём скоро; впрочем, не бойтесь, все успеют помучаться напоследок. А там - пауза на суд и снова, в который уже раз, обратно вниз, в бездну.
Разумеется, единственый человек, который не спит, не выбегает прямо сейчас из дома, да ещё и что-то там пишет, это я.
Устала.
Извините, что долго ничего не пишу - постоянные завалы в реале, а тут ещё мама уехала ГОСы сдавать. Хотя нет, когда мамы нет дома, я обычно сижу в интернете больше времени, так что есть шанс, что я буду писать чаще именно сейчас)).
Ну вот. Жила была, стало быть, девочка. Да, и мальчик, конечно, тоже жил и даже не один. И тетеньки, и дяденьки, и бабушки и дедушки. Но они, все эти разнообразные люди, к данной истории отношения не имеют никакого. А еще жила кошка, серенькая, полосатая, или ,точнее, в пятнышки. Она будет иногда приходить, эта кошка, так, для оживляжу.
А девочка жила еще мало, но уже долго. Может даже дольше, чем ей полагалось. Было у нее такое впечатление. Потому что, когда она жила свое положенное, то ей как-то сильно веселее жилось. С ней всякие вещи происходили, о них даже можно было поговорить по телефону. А потом, видно, жизнь как-то кончилась, а девочка как-то задержалась – происшествия с ней стали случаться серенькие, в сильными привкусом виноватости и еще страхом припахивали. Ну да не бросать же, раз живется. Другие вот и хотели бы, а им уже и так вот, серенько и невкусно, не живется, бедным.
А однажды у девочки наступил ноябрь. Кошка пришла, на открытую форточку вспрыгнула, но тут же отсырела и соскочила обратно. У батареи села, на форточку с укором посмотрела и отвернулась. И принялась наставать зима. Но ей никак не наставалось. Она и так и эдак пробовала – не выходит. То похолодает, но снега не завезут, а то снег выпадет, но мороз где-то задержится, снег и растает, обиженный. И стало вокруг девочки так же как и внутри - серенько и невкусно, а мокро почти так же, как страшно. И кошка у батареи хоть и греется, но не мурчит, уюта не наводит, а только грустные мысли, и шерстью опадает.
Но девочка не плакала пока – потому что, чего начинать, вдруг потом еще хуже будет, а ты уже все выплакаешь. Но, вы же понимаете, что это не так легко – когда ноябрение такое длинное, а плакать еще рано. И однажды девочка поняла, что просто так подождать плакать не выйдет и надо какое-нибудь приспособление для подождания сделать.
И вот, смотрите, видите - девочка домой пришла. А все ли при ней тоже самое, что и всегда? Вот именно, что какая-то сумка лишняя при ней. Дальше смотрите. Вот девочка одежку мокрую на крючок вешает, обувку мокрую снимает, газеты туда заталкивает. Вот чайник на газ ставит. Все вроде обычно, может зря смотрим? Ну идите, подремлите пока, я позову, если что. Далеко не уходите. …
Эй, идите, сюда, вроде началось! Она чаю попила, чашку сполоснула, должна была к телевизору сесть, а вот поди ж ты, вместо этого сумку из прихожей принесла, кухонный стол освободила… Кошка уже тоже пришла, сумку понюхала, ничем вроде не соблазнилась, но и не ушла – осталась посмотреть. Кошка-то не дура, сидеть на холодном полу не будет, когда батарея теплая есть. Но с батареи ей стола не видно.
А девочка-то девочка, чего это она – противни в духовке перебирает. Никак печь что-то будет? Так у нее небось опять какая-нибудь дрянь горелая выйдет – сколько уже пробовала, не надоело что ли продукты переводить? Нет, взяла новый, белый, глубокий , а маслом мазать не стала, наоборот, протерла дочиста. Сумку, сумку раскрывает… так, рулон ваты достала. И разматывает его – весь! Ну это ж надо, целый большой рулон! Куда дела его? Не поверите – в противень уложила. Да еще эдак взбила немного. Полный почти что противень ваты получился. Теперь спички достала - целых три упаковки. Села поудобнее, и что-то шебаршит ими – отсюда не видно. Зажигать? Нет, и не пытается. Ну, вы не толкайтесь, если что интересное будет, я скажу. …
Что? Да, все шебаршит… подождем. … ну еще немного … ну-ка - ну-ка… ого! Да вы глядите, глядите! На вате-то, что в противне, чего стоит! Дом стоит! Самый что ни на есть дом – деревянный, большой, пятистенка поди! И с подклетью… и с петушком на крыше… Из спичек собрала, а он как настоящий! И поленница у дома, и топорик в колоду воткнут. А теперь из сумки чего достает… ух ты… елочка… и зверюшка какая-то… ой, да это ж корова! А это собака! И кошку на крылечко посадила… полосатую, или нет, в пятнышки. Смотри, киса – это тебя наверное туда… а где же киса? Настоящая – тут сидела только что? И девочки тоже нет. Куда-то ушла, а мы и не заметили? Так мы же у дверей прятались, а мимо никто … как же…
А в доме-то свет зажегся! Может спичка какая загорелась? Да нет, горелым не пахнет. А по вате… нет, по снегу! – тропинка к дверям дома протоптана. А у колоды щепки валяются. А в подклети корова мычит. И ведро звенит. И стемнело – синё все, и луна вышла. И бубенчики звенят – к дому санки подъезжают. Полость теплая, откидывать жаль, но в дом-то больше хочется, к печке – вон как из трубы дымком тянет. Дверь скрипнула, из нее пар клубом, а в паре том и печеным и копченым пахнет… Закрывайте скорее, тепло не выпускайте, да валенки в сенях обметите. Шубу вот сюда, а сами к печке поближе. Сейчас за стол сядем, вот только хозяйке помогу - в подпол слазить надо. На какой говоришь полке? Слева? Вот, принимай, смородинная – ишь ты, прямо рубин, как на просвет! И калганная? Или на зверобое? Ну не говори пока, сейчас все распробуем да угадаем… Капустка-то как хрустит! С тмином? Да ты что! Вкусно! Ну, с богом… Ага,говорю ж калганная! И пирогом, пирогом, с рыбой или вот с кашей… ох и удался пирог, прямо пух, а не пирог, а корочка! Уф… закормила, хозяюшка, аж в пот бросило, так надоволились, красавица ты наша. И кошка у тебя красавица – поди молочком да сметанкой балуешь, вон шерсть какая богатая, как шелк. И звонкая же кошка! Мурлычет - и музыки не надо, такая звонкая. Так-то вот Рождество и встречать – в тепле да радости. Вон и снег опять повалил, куда в такую метель в дорогу, сидите уж…
Не плачь, девочка, ты же хотела подольше продержаться. Спрячь противень на шкаф, вместе с ватой и домиком спрячь. Газетой прикрой – не один еще такой день будет, холодный и темный, без дорогих гостей, в компании с молчащей облезлой кошкой – тогда снова достанешь свое ватно-спичечное Рождество. Они у тебя смородиновой-то так и не попробовали…
Знаете, а я как-то даже боюсь писать. Страшно сбиться на пафос, страшно написать скучно... вдруг испорчу снег?
Мы учили английский. Я очень хорошо помню, как одна из девочек закричала "снег!!!", прямо во время объяснения учительницы. Как мы повскакали!!! Стаер, бедная, стояла у стола с "кривой улыбкой" на лице, в то время как мы бурно восторгались.
Ещё вчера шёл дождь - первый за месяц. Сегодня - настоящий снег.
Нас распустили сразу после этого урока.
Снег падал крупными хлопьями. Он пока ещё таял, касаясь земли - но на куртке уже замирали настоящие снежинки. Я улыбалась от уха до уха))). Я была счастлива...
Мне до сих пор кажется, что этот снег пошёл специально для меня.
Я слепила снежок. Он пролетел через сплетение веток и упал на дорогу, не разбившись.
Это так красиво - зелёные деревья, трава, и настоящий, молочно-белый снег. Я могла бы вечно стоять и смотреть...
Я вытоптала восьмёрку. Она была маленькая и кривая, но зато чёткая.
Снег меняет людей. Меня пустили под чей-то зонтик. Я говорила с совершенно незнакомой девушкой, как со старым приятелем. Это безумно здорово...
Понимаете, люди, всю жизнь жившие в Израиле, и в первый раз увидившие снег.
Снежинки залепляли очки, и мир был размыто-серым. Но снег был удивительно чётким.
Когда я поднялась в автобус, я уже была вся в снегу. Чувствовала себя Снегурочкой).
Снег шёл за окном, а внутри было тепло. Это было по-другому... и так по-московски...
Когда мы ехали, ко мне пытался подсесть какой-то мальчик. Я сказала ему, что не сижу рядом с мальчиками, и он ушёл.
Мы ехали два часа. Не могли выехать из Иерусалима. Я засыпала, просыпалась - снег. На домах, деревьях, машинах, чёрных зонтиках и бородах. Свитер был насквозь мокрым, и было холодно. И это был такой кайф...
А в Маале Адумим снега нет. Мы въехали в туннель - снег идёт. Выехли - ни следа. Каких-то двести метров...
Но - свежий, прозрачный воздух, и почему-то запах свежего хлеба.
И дождь, капающий прямо с глубокого синего неба. Это так странно - дождь не из туч, а прямо из неба... чистого, как летом... московским летом.
Посвящается девочке под ником Просто Смерть, так чудесно нарисовавшей меня
Серые облака затянули небо. Мягко опускались на город, обоволакивая дома, сглаживая острые углы, скрадывая очертания деревьев. Мелкая морось оседает на стекле. За окном - серый мир в капельку. Ветер обрывает жёлтые листья. Наверное, воздух напоен свежестью. В моей комнате стоит сухая тёплая духота.
По улице идёт девушка. Спутанные волосы прыгают за плечами. Порванный подол серой шали волочится по земле. Шелестят широкие юбки, плечи чуть приподняты в каком-то непонятном недоумении. Мокрая чёлка лезет в глаза...
Резко мотаю головой, отбрасывая волосы назад, и досадливо откладываю ручку. Как всегда. Путаница среди знаков препинания, неоправданные красоты стиля, лишние описания. Устало съеживаюсь на стуле, вдавливаю лоб в коленку, и поднимаю плечи. Открыть бы окно... Крепко зажмуриваю глаза; привычно пережидаю взрыв режущей боли под веками. Глухая чернота немного рассеиваетс, начинает слабо мерцать. На ней медленно проступают светло-серые прожилки, будто серебристое шитьё на бархатном камзоле. В голове шумит дождь. Уснуть бы вот так, на стуле, не разгибаясь... нельзя. А мама опять будет ругаться, что допозна сижу и дурью маюсь. Тихонько кашляю. Бронхит, мать его... ну что же я за существо такое? Вялый, болезненный, очкастый меланхолик.
Безумно хочется курить. Дышать нечем, от радиотара волнами расходится одуряящая жара. Гороло болит. Хочется курить. Парадокс?.. А за окном, наверное, трава зелёная.
Сажусь нормально и оглядываюсь на окно. Сплошные облака, дымчатая кисея, неплотно сложенная в несколько тысяч раз. Дождь, кажется, кончился. Отсюда не видно. Для того, чтобы увидеть в окне что-нибудь, кроме неба, надо стоять на кресле, так, чтобы глаза оказались на одном уровне со стеклом. Надо встать со стула. Нет, на такой подвиг я неспособна.
Она торопится. Дождь бьёт её по спине.
Бьёт??? Опть бьёт! Ещё можно: "косые струи дождя бьют..". А можно вообще не париться, и скопировать чьё-нибудь описание дождя. Благо книг вокруг много, и сомнительно, чтобы хоть кто-то знал их всех наизусть.
Ну, а что дождь делает, гладит, что ли?
Так. Вычёркиваем дождь нафиг.
Убираем эту девушку с её юбками и чёлкой. Хватит уже писать хрень всякую "про себя". И вообще, я людей не люблю.
Мутные капли играют в догонялки на светлом "иерусалимском камне". Ручейки дождевой воды быстрыми струйками стекают вниз по улице.
Боги, сколько их ни нет - какая же чушь! Уж лучше очередная миниатюра из серии "Он и она".
Хотя.. была же эта картинка "девочки с плеером". Так, девушка??? А пох, мне уже ничего не страшно.
Обидно. Я же вижу, как это. Мне бы камеру, я бы засняла. И капли, и девушку, и даже старинный Париж. А слова не идут. Может, всё дело в отсутсвии практики? Ну, за мной не заржавеет!
Утро. Кажется, утро. По-крайней мере, фонари погасли. Рассвета не было. Вместо солнца - одни серые облака. Држдь. Полупрозрачная стена, обрушившаяся сверху, отгородившая меня от остального мира. Вечный ребёнок, дождь хочет, чтобы я играла только с ним. Глупыш, улица-то пуста.
Ветер. Горблюсь и обнимаю себя за плечи. Тёмные призраки домов смотрят на меня слепыми окнами. Нигде ни одной горящей лампочки. Наверное, это всё же утро. Раннее. Очень раннее.
Кто скажет, что я не герой, тому плюну в его противную рожу. Я всё-таки сходила к окну. Чёрт, какой же там, на улице, ливень! Это надо видеть. Будто толстенные верёвки сброшены сверху. Горы практически утонули в низко нависающх тучах. Деревья блестят, и подоконник весь залит водой. Стекло усеянно мелкими капельками, деловито съезжающими к краю и падающими вниз, на асфальт. Хочу открыть окно. Ведь правда, ничего страшного не будет, если я ещё сильнее заболею? Правда, боюсь, что мама этого не поймёт.
А у кого-то там есть жёлтый зонтик. Яркий. Но без ушек.
Дождь ласково барабанит по плечам. Решил завязать близкое знакомство. Запрокидываю голову, холодные капельки падают на лицо. Смеюсь, широко распахиваю руки, и кружусь по улице, как маленькая полусумасшедшая девочка. И, конечно, наступаю в лужу обеими ногами.
Добрая я.
Ругнувшись полушёпотом... ну ладно, громко рушнувшись. Все всё равно спят, никто вроде не слышал. Фыркаю и выбираюсь на относительно сухое место. Некоторое время иду медленно, смотрю себе под ноги и старательно обхожу все лужи. Луж много, и все они большие, так что я скорее прыгаю, чем иду. А-ля горная козочка.
Это рассказ. Романтический, возвышенный, проникнутый дождём, свежим ветром и музыкой (дале буде). Всем ясно?
Надоедает быстро. Останавливаюсь, вытаскиваю из кармана наушники, вставляю в уши. Пальцы привычно нащупывают "play".
Сквозь шум дождя деликатно, на грани слышимости, играет первая скрипка. Я замедляю шаги, прислушиваясь к музыке. Звуки набирают силу, вступает альт. Дождь тоже усиливается. Почуяв присутствие третьего, пытается привлечь к себе внимание.
Одушевление природы - приём школы романтизма, если я не ошибаюсь.
Улыбаюсь. Подставляю дождь раскрытую ладонь и чуть приглушаю музыку. Мелодия тихонько, но уверенно вплетается в напев дождя.
Конец. А назовём - Симфония жизни. Глупо это всё. Детский возраст, что ни говори. Некоторые в 15 лет пишут МПРЕГ. А я вот - перебиваюсь подростковым флаффом. Болезнь, она на мозгах сказывается. Или это усталость?
Устала я. И даже не устала, а замёрзла. Ужасно холодно здесь.
И меня жутко напрягает всё, что творится вокруг меня. И я сама себя напрягаю.
Но, несмотря ни на что...
Я себя люблю. Я себе ужасно нравлюсь. Как человек. Я знаю, что я сама очень хотела бы дружить с таким вот человеком. Обидно, что у меня нет меня. С собой можно поговорить - но это всё не то.
Мне что-то не нравится то, что я пишу. И то, зачем пишу. Потому что пишу ни за чем. Только чтобы выговорится, поделать хоть что-то, побарабанить по клавишам. Выпустить мысли на волю.
Надо ли им это?
Не знаю.
Мне - не надо. Вот честно, мне абсолютно не нужны собственные он-лайн дневники. Мне нужны только люди, которые туда заходят. Вот они-то мне и необходимы. Друзья, их мнение, их жизнь. Моя жизнь меня устраивает - постольку-поскольку, конечно, но она - моя.
А вот их жизнь - ваша жизнь - меня интересует.
Стрёмные какие-то мысли пробиваются. Кто бы мог подумать.
Чёрт, я сама себя стремаю) Люди, не бойтесь, я уж и сама боюсь.
Ладно, ладно, я всё ж таки добрая и хорошая... красивая, умная, и чёрт-те-знает какая ещё. Самая-самая, короче.
Я себя устраиваю. Я, такая, какая я есть. Псевдо взрослый человек с подростковым максимализмом и кривыми очками. А также кучей школьных долгов - это, правда, ещё не долги, но как раз в воскресенье перейдут в статус таковых.
И несмотря на пышный ядовитый цветник всевозможных комплексов, неуверенности в себе, огромным мешком нездоровой самокритики - я себе нравлюсь.
И горе, соответственно, тому, кто скажет мне что-то неприятное про меня.
Нет, критика приветствуется. Разумная критика, высказанная добрыми друзьями в тот момент, когда мне она действительно нужна и в очень маленьких дозах.
Воот... жуткая какая-то запись. Бредовая, как и всё, что я пишу про себя.
До этого времени надо сделать две работы. Одна по ответственности (найти пять источников!!!), и одна по математике. И не сказать, что сложнее. Отвратны обе.
Достало меня всё. И жизнь, вообщем-то, хорошая. И чего мне надо???
А хрен его знает. Вот честно.
Не понимаю я: чего мне не хватает. Ну вот сейчас. Нет, понятно, что было бы лучше, если бы у меня не было пары младших братиков (не шутка. И не сгоряча), зверей в доме, а был бы хороший лэб топ с подключением.
Вот, я поняла.
Мне нечего делать)))
При том что дел полно, но - а, неохота! И читать неохота, и готовить неохота, а уж точно что-то трудоёмкое делать, типа домашки.
Вот даже фильм смотреть не могу))
Сижу тут, печатаю какую-то чушь.
Люди, кто смотрел "Настя"? Советский фильм? До меня не дошло: она что, преобразилась?.. Что случилось-то?..
Впрочем, ничего, я не против. Симпатичный фильм. И актёры там симпатичные.
Вот блин))) Блоги и дайри явно поменялись местами)))