я хочу быть самой красивой в мире бабочкой
А иногда так хочется, что нужно - пройтись по тротуарам, полным солнца, смотрясь, как в зеркало, в прозрачное окно, увидеть, что ещё далёко дно, и то, что им казалось - то лишь донце, чтоб не пролилось красное вино, и всё кружит, кружит веретено.
Неделями опущенные шторы, стреноженные будто голоса, всё новые дубовые запоры, а где-то ведь ещё растут леса, и где-то по ночам ещё поют, а не сидят, склонившись над работой, и в смехе, а не в вышивках, уют, и не стремятся выжить, а живут. Но тянут бесконечные длинноты бессчётных правил, принятых давно, куда ни ткнись - везде найдётся дно.
Попробуй снова выйти за порог, попробуй воздуха, не стянутого домом, хотя бы капельку расширить свой мирок, уйти от стен, в которых всё знакомо. Пройтись по тротуарам, полным солнца, почувствать, что дно пока - лишь донце, толкнуть слегка ещё чужую дверь. А дальше всё закрутится, как было, слегка по-новому, с налётом яркой пыли, но те же шторы, стены, верь - не верь.
Годами напролёт стремиться вдаль, забыть, потом опять начать сначала. И броситься бы в волны у причала, но всё-таки себя ужасно жаль. Что делать, остаётся лишь одно: пока ещё кружится веретёнце, в который раз ударившись о дно, поверить, что оно - всего лишь донце.
Неделями опущенные шторы, стреноженные будто голоса, всё новые дубовые запоры, а где-то ведь ещё растут леса, и где-то по ночам ещё поют, а не сидят, склонившись над работой, и в смехе, а не в вышивках, уют, и не стремятся выжить, а живут. Но тянут бесконечные длинноты бессчётных правил, принятых давно, куда ни ткнись - везде найдётся дно.
Попробуй снова выйти за порог, попробуй воздуха, не стянутого домом, хотя бы капельку расширить свой мирок, уйти от стен, в которых всё знакомо. Пройтись по тротуарам, полным солнца, почувствать, что дно пока - лишь донце, толкнуть слегка ещё чужую дверь. А дальше всё закрутится, как было, слегка по-новому, с налётом яркой пыли, но те же шторы, стены, верь - не верь.
Годами напролёт стремиться вдаль, забыть, потом опять начать сначала. И броситься бы в волны у причала, но всё-таки себя ужасно жаль. Что делать, остаётся лишь одно: пока ещё кружится веретёнце, в который раз ударившись о дно, поверить, что оно - всего лишь донце.
Йоож, это бриллиант, это светло, это нежно, это больно как тоненькой иголочкой, очень и безмятежно красиво
Спасибо.
Арамис
У меня аж два ответа. Во-первых, привычка. Во-вторых, там ритм не выдержан нифига, сплошняком не так заметно. И вообще, там же есть разбивка на абзацы).
Вот про больно - да). Как-то тоскливо мне, все такие гениальные вокруг, эх.
А тут по-моему и не важен ритм. Мне оно представилось в стиле...эээ..басни, что ли.
Из-за ярко выраженной морали?)
Смотри, я тоже думаю, что в данном конкретном случае ритм не важен, иначе я бы ещё над ним посидела бы. Но тем не менее, отсутствие ритма затрудняет разбивку на строфы. Я не уверена, что смогла бы написать его в столбик, даже если бы очень захотела.
А иногда так хочется, что нужно -
пройтись по тротуарам, полным солнца,
смотрясь, как в зеркало, в прозрачное окно,
увидеть, что ещё далёко дно,
и то, что им казалось - то лишь донце,
чтоб не пролилось красное вино,
и всё кружит, кружит веретено.
Неделями опущенные шторы,
стреноженные будто голоса,
всё новые дубовые запоры,
а где-то ведь ещё растут леса,
и где-то по ночам ещё поют,
а не сидят, склонившись над работой,
и в смехе, а не в вышивках, уют,
и не стремятся выжить, а живут.
Но тянут бесконечные длинноты
бессчётных правил, принятых давно,
куда ни ткнись - везде найдётся дно.
Попробуй снова выйти за порог,
попробуй воздуха, не стянутого домом,
хотя бы капельку расширить свой мирок,
уйти от стен, в которых всё знакомо.
Пройтись по тротуарам, полным солнца,
почувствовать, что дно пока - лишь донце,
толкнуть слегка ещё чужую дверь.
А дальше всё закрутится, как было,
слегка по-новому, с налётом яркой пыли,
но те же шторы, стены, верь - не верь.
Годами напролёт стремиться вдаль,
забыть, потом опять начать сначала.
И броситься бы в волны у причала,
но всё-таки себя ужасно жаль.
Что делать, остаётся лишь одно:
пока ещё кружится веретёнце,
в который раз ударившись о дно, поверить,
что оно - всего лишь донце.
Просто напомнило вот это (построчно разделил сам, не знаю, как оно в оригинале должно быть, но по-моему как-то так) :
Я вас не помню. Помню жизнь
Которая дышала тихо
На скрученной в верёвку простыне,
И вереницу серых утр
В которые я уходил,
Припоминая ваше имя.
О, ваши имена! Да где уж тут припомнить,
Разбитому, без прошлого, без сил?
А впрочем, стойте... Я припоминаю.
Да, да. Вы - женщина. Я очень вас любил.
(С) Шуха
То, которого напомнило, я не читала.
Да, разделить, пожалуй, можно, но я пока не вижу смысла. Ты видишь? Не говоря уж о том, что читая твой коммент, я машинально прочитала свой текст, и это ужас-ужас. Ну или не совсем ужас, но.. И это всё печально.
Не переживай, когда я читаю свои тексты, я думаю также))
И что, не переживаешь?)
Надо потом перечитывать, через недельку-две. Тогда ясно, ужас это или что-то стоящее. А пока приходится прикрывать глаза)).
Что ты понимаешь под объективной критикой? Литературоведческий разбор? Этого добра хватает (хотя разбора стихов я лично не видела, но разборов прозы полно). Просто кроме технического качества существует ещё пресловутая "искра божья". И тут объективности быть не может, всё зависит от степени доверия автора к критику. Я не очень хорошо эту самую искру отслеживаю, в основном, наверное, потому, что попадается она редко, вокруг большей частью игрушки. А с технической точки зрения... ну это можно, конечно, но ведь сама техника - не истина в последней инстанции. Главный всё-таки текст, и если ошибки работают на текст, то это не ошибки.
А то, что большинство френдов либо молчат, либо хвалят - ну так они всё хвалят, либо молчат. Тут напишешь, как ты всё завалил, прогулял, а потом напился, и мир такой зелёненький вдруг, а в комментах "жжошь!" и "млодец!")).